Поной: Люди. Часть 2.
Следующее обитаемое поселение на Поное – небольшая деревня Каневка. Расположена в месте впадения реки Югонька в Поной, на двух берегах мелководной речушки, соединенных подвесным мостом и вездеходным бродом. С материком она связана регулярным вертолетным сообщением. Рейсы, опять же - субсидируемые. Билет для местных ненамного дороже чем в Краснощелье: 3234р. Но вертолет летает раз в 2 недели, по средам. Магазин имеется, но ассортимент там скудный. Из общественных зданий – только узел спутниковой связи, да закрытый сельклуб. Основные занятия местного населения – обслуживание рыболовецких баз, вездеходная логистика (имеется вездеходная колонна), рыбалка, оленеводство. Имеется гостевой дом, но цены в три раза выше, чем в Краснощелье.
В устье Поноя было расположено три населенных пункта. В 13км от моря – старинное лопарское село Поной, которое пришло в упадок в 60е годы XX века. Деревня Лахта, на правом берегу - непосредственно в устье. И село Корабельное - на левом берегу устья.
Поной – древнее село, на территории которого находится два неолитических лабиринта. Расцвет села пришелся на XVIII-XIX век, основным промыслом была семга. Село было зажиточным, со своей школой.
Лахта – по сути «выселки» села Поной и причал для “карбасов” – морских промысловых лодок. Но источников по нему очень мало. Заброшено. Остались лишь руины пары домов.
Корабельное – более современное село, на данный момент административно относится к ЗАТО Островной. В целом было военным городком для окружающих частей. Вокруг – много развалин, заброшенный аэродром, остатки дорог. До сих пор считается обитаемым.
Рыболовные базы. В данном регионе имеют очень большое экономическое и социальное значение. Так как Поной, его притоки, и окружающие реки богаты семгой, то многие пытаются делать на этом бизнес. На самом Поное насчитывается около десятка баз, причем все они расположены ниже Вулиявра. Первая – в устье реки Лебяжья. Те, что выше Каневки, с главной базой на реке Пача, принадлежат мурманскому владельцу, имеют более лояльное руководство и вызывают меньше проблем. Те, что ниже Каневки – принадлежат москвичам, ориентированы в основном на высокопоставленных клиентов и славятся среди местных беспределом. Лов семги имеет выраженную сезонность, и большая часть баз работает в две «смены»: с конца мая до начала июля и с середины августа до конца сентября. В остальное время они либо законсервированы, либо там остаются только сторожа. Базы полностью ориентированы на иностранцев или богатых московских клиентов, занимаются исключительно ловом семги. Путевки стоят баснословных денег. По сути, имеют в аренде большую часть реки, как промысловых участков. Но если выше Каневки туристам это грозит только ограничением по рыбалке (за наличие снастей по голове не погладят, а вылов семги в любом случае незаконен), то в «московской» части течения дежурит катер с ЧОП, который просто не пускает никого, в том числе и местных, ниже. Во время присутствия на базах кого-либо из «верхушки» - к ним присоединяется охрана из спецслужб. Различные группы, идущие до моря, по-разному решают данную проблему. Кто-то проходит ночью, кто-то готовит какие-либо документы, а кто-то прямым текстом шлет московских захватчиков в пешее эротическое. Тем более, что официальных оснований для такого перекрытия реки у них, естественно, быть не может.
В целом, феномен этих баз не может быть однозначно плохим или хорошим. С одной стороны, это приватизация природных ресурсов, ограничение доступа к целым участкам реки для обычных людей. Невозможность традиционной рыбалки для немногочисленного местного населения (в лицензиях указываются смешные участки реки в самой Каневке), дополнительная нагрузка на субсидируемые вертолетные рейсы, и, как следствие, общее негативное отношение местного населения к «туристам». Хотя большая часть рыбаков, которых они видят - к туризму не имеют ни малейшего отношения. А с другой стороны – это рабочие места для местного населения, которое на «мурманских» базах работает гидами и сторожами, пусть и за смешные зарплаты, но других-то толком и нет. Это работа для вездеходчиков и вертолетчиков, доставляющих стройматериалы и топливо на удаленные базы, а отдельные группы рыбаков коммерческими вертолетными рейсами. Без этих баз, возросло бы количество браконьеров, которые, скорее всего, наносили бы гораздо больший урон сёмужьему стаду коммерческим выловом. Но недоступность данного вида отдыха для обычного человека, унизительный подход охраны к «недостойным», и посещение данных заведений московской «элитой» - однозначно накладывает негативный окрас на происходящее.
#Ponoi #ponoiriver #rekaponoi #Ponoy
